Б
Брахман
⚪
Tati, Вы совершенно правы, не стоило было срываться на такую некультурную фразу!
Установить приложение
Как установить приложение на iOS
Посмотрите видео ниже, чтобы узнать, как установить наш сайт в виде веб-приложения на главном экране.
Примечание: Эта функция может быть недоступна в некоторых браузерах.
Вы используете устаревший браузер. Этот и другие сайты могут отображаться в нём некорректно.
Вам необходимо обновить браузер или попробовать использовать другой.
Вам необходимо обновить браузер или попробовать использовать другой.
Для чего нужна религия?
- Автор темы Patriciya
- Активность
- 292
Ловите. Тати, по существу отпишусь позже, сейчас времени нет. Поанализируй пока.
Скорость темноты
2. Был для тебя всем, и похуй, что пил. Мать при всей её исходящей любви всё-таки не совсем то. Фона такого нет. Большой, сильный, в камуфляже. Из третьей по счёту командировки вернулся без левой от локтя руки. Осколок, нагноение, ампутация.
«Инвалид», – вслух читал батя из словаря, - «Больной, нетрудоспособный».
Посмотрел на тебя с весёлым прищуром, и сказал:
- Вот уж хуй вам – больной. И ещё один хуй - нетрудоспособный. Пидоры блядь.
- Витя! – Мама, не оборачиваясь, хлопочет у плиты, - Хоть бы при ребёнке не матерился!
- Хуйня, мать. Он у нас взрослый уже и всё понимает, да, сына?
И с размаху вышвыривает словарь в мусорное ведро (которое он, как и любую мусорку, называл «прасковья»).
Через два месяца отец бросил пить совсем, снова сдал на права, полгода на старенькой, переделанной под увечье волге сутками таксовал по улицам, пока метельным февральским вечером не подвёз свою удачу: большую банковскую шишку, потерявшую в сугробе телефон и в силу этого опасливо голосовавшую на тёмной окраинной улице.
Тоже оказался ветераном, правда более ранней, и более южной войны.
Уже через год отец возил на переделанном же лексусе какого-то безобидного, полумифического зама, купил тебе белую тойоту, матери – новую улыбку и силикон в сиськи. И никто, никогда и ни разу не назвал твоего отца инвалидом.
А для вас с матерью он был просто богом.
Не сотвори себе кумира.
3.
- Слышь, земляк, сколько время не подскажешь?
- А Бог его знает, часов нет.
Не произноси имя господа твоего всуе.
4.
- Меня не ебёт твоя личная жизнь, ты понял? Есть такое корпоративное понятие – «надо». Нет, даже так: «Надо и не ебёт».
- Но я правда очень занят. Очень. От этого многое зависит в личной я имею в виду жизни. Неужели никак не получится это на другой день перенести?
- Личная жизнь, болван ты этакий, определяется в первую очередь карьерой. Запомни это. Короче так – не выходишь в субботу – можешь искать себе другое место. С более лояльным начальством и щадящим графиком. Понял, блядь?
Полторы штуки баксов, и это при том, что силно судим, личные водитель и кабинет. На другой чаше какие-то там мелочи, вроде свадьбы друга или дня рождения сына.
Ты не долбоёб.
Помни день субботний, чтобы святить его, и не делай в этот день никакого дела.
5. Сначала ты боялась его и ещё было жутко стыдно. Поэтому никому ничего не говорила. Потом, когда в этих непонятных, но болезненных для тебя забавах стал принимать участие и его вонючий, заросший дурным волосом и похожий на чудище из самой страшной сказки собутыльник, ты со слезами рассказала всё матери.
Та как раз была относительно незанята – сидела, покачиваясь, на усыпанной мусором и бутылками кухне, и блевала на стол.
- Мама, мама, - подбегаешь, заливаясь горькими слезами, - папа и дядя Юра мне писями больно делали.
- Во дела, блядь… - икнув, удивлённо протянула третью неделю не просыхающая косматая полубомжиха, самый дорогой для тебя человек, - а я-то думала у папки твоего не стоит давно…
И пьяно захохотала.
Чти отца твоего и мать твою, чтобы продлились твои дни на земле.
6. На суде ты впервые увидел их. Сквозь пелену всеобьемлющего горя ты всё же разглядел – нормальные с виду среднестатистические парни. Как они могли сделать такое? Зачем они десятки раз втыкали отвёртки в твою жену?
Один издевательским тоном брал всё на себя, да с такими невыносимыми подробностями, что ты всерьёз прикидывал, получится ли у тебя перегрызть решётку, отделявшую их от зала и разодрать осколками зубов их наглые юные глотки.
Лысому, взявшему всё на себя, дали двадцать три года, второму за недоказанностью полгода за недоносительство или что-то там.
Ты что-то дико орал, бросался на ментов, те искренне старались не бить тебя, отталкивали и держали, ты кошмарно материл судью, тебя повалили, потом драка, камера, долгий разговор с психологом, тоже едва не закончившийся дракой, потом домой, а там боль, боль, боль. Обострявшаяся по ночам так, что выл и лез на стены, один раз четыре часа просидел с кисловатыми стволами заряженной картечью вертикалки во рту, потом всё-таки решил немного подождать и снял затёкший большой палец правой ноги с удобной впадины курка.
К тому моменту, когда шесть месяцев спустя ты с туго заряженным обрезом в широком рукаве плаща поджидаешь его в кустах у подъезда, аффект уже прошёл, осталась только трезвая, спокойная радость охотника, который, наконец, затравил долгожданную, редкую дичь.
А давнее заявление об украденном ружье и спокойная уверенность в том, что твоё присутствие в другом месте подтвердят как минимум пять человек, придают ситуации забавный чит-кодовый привкус. У тебя своё правосудие и в рот бы ты ебал всех кивал мира.
Не убий.
7. Три операции подряд. Полугодовой восстановительный курс. Её бледное истончившееся лицо, через силу улыбающееся тебе сквозь нечистое стекло больничного окна.
Ещё одна операция. Ещё.
Сегодня в гулком облупленном холле неэлитной гинекологии сердце твоё едва не лопнуло. От жалости, от невозможности помочь, от осознания того, что самого дорогого тебе человека регулярно скоблят и режут.
…смотрел на неё и чувствовал себя похотливым скотом и сладколюбивой подлой гнидой, потому что даже в этой мрачной атмосфере чувствовал, что хочешь хочешь хочешь её, а кто виноват, что ваша сказка кончилась на второй неделе медового месяца, и беспощадная физиология часто стоит выше здравого смысла.
Идёшь из больницы домой уныло дрочить, и осознание того, что делать это наверное придётся всю оставшуюся жизнь, несмотря на то, что усечённая в своей сути любимая будет рядом, вгоняет в слякоть депрессии.
- Слышь, дядя, дай что ли прикурить скучающей девушке.
Оборачиваешься на голос и останавливаешься, сражённый.
Растрёпанная, бухая, но от этого ещё более притягательная выпускница в коротком школьном платье, по воле насмешливой судьбы похожая на твою искромсанную любимую, словно сильно помолодевший, распутный клон.
Вынимаешь зажигалку, а она, прикурив, спрашивает:
- Дядя, ты меня не хочешь в гости позвать? Дождь щас, кажеца, будет. Или у тебя жена?
(вожделенный с восьмого класса одноклассник предпочёл другую, мстить ему, гандону, мстить. Ты у неё уже второй за этот вечер (ещё был учитель физики, охуевший от сбывшейся мечты), она пьяная, пизде не хозяйка (а в случае с учителем ещё и жопе), да и месть сладка до горечи, ёбаный юношеский максимализм).
Ты, как зачарованный говоришь:
- Жены щас нету. Пошли.
Не прелюбодействуй.
8. Бесплатная медицина сама похожа на болезнь. И пахнет так же.
Дед старый никому не нужный зэк, подыхающий в диких муках на больничной койке. Каждый визит к нему так же мучителен, как и нравственно необходим.
Выход есть, но тёртый врач не поддаётся ни угрозам, ни уговорам.
- Я же не могу вам родить это лекарство. Или вы хотите, чтоб я за свои деньги его покупал? Мы и так помогаем ему, чем можем, но без циклоэтанола…
А у тебя всё стоит перед глазами весёлый, бесшабашный дед, обвешанный татуировками, в далёком, смутно-приторном детстве тщательно учащий тебя драться:
- Запомни, пупок – яйца, кадык и печонку прикрывай. В остальные места если попадут – похуй, почти не больно.
- Ты чему это ребёнка учишь? – ворчит бабушка.
- А ты не лезь. Внучек на жизнь натаскивать будешь. Я лучше знаю, чего мужику знать надо.
Едешь поздно вечером ни с чем от зажиточных родственников, и рядом с тобой в пустынном вагоне метро наглухо осоловелый толстяк всё наваливается на тебя, засыпая. К дорогому перегару не подходит слово «разит». Пахнет.
Толстяк, наконец, засыпает у тебя на плече, роняет с колен пухлую барсетку коричневой кожи.
Ты воровато оглядываешься. Никто (сивая отёчная бомжиха с оплывшими завистливыми глазами не в счёт) не смотрит. Поезд, замедляясь, подъезжает к станции.
Не укради.
9. Как ему удалось передать маляву для тебя осталось загадкой. Но факт, плохо одетая, состоящая из горестных глаз и убогости приземистая женщина, принесла тебе убористо исписанную четверть замусоленного тетрадного листка.
«Братишка, салам. Бабе этой денег дай нормально. Я с её мужем чалюсь, горем вязаны, сможешь если – передай кайфануть чёнить, она втечении недели ещё сможет это сюда протащить, потом всё, борода. Ты уж там подсуетись, кентила, ладно? По делу расклад такой: я беру всё на себя, ты вообще не при делах, понял, не кипишись ничего конкретного на тебя у мусоров нет, один голос терпилы нихуя не значит, помнишь, там темно было как у негра в заднем кармане брюк. А если ты впишешься, мы по группе оба конкретно встрянем. Отпирайся, даже если мент будет сверлить, что я сознался. Года четыре вхуярят, факт, так что когда на зону попаду - грей по-человечьи. Адрес скажут тебе. Ментам можешь даже сказать, что когда я всё это готовил, тебе, мол, хвастался. Суровая блядь штука получилась, но один хуй – ты классно всё придумал, жалко, что не вышло».
Не возводи ложного свидетельства на друга твоего.
10. Свадьба, всеобщий синюшный угар. Мутное нарастающее веселье. Ты танцуешь с невестой, блять, какая же она красивая, но ты не жених, а всего лишь свидетель, и красная лента, и мятый костюм.
Жених уже второй час в ванной, охуел от свалившегося счастья до рвоты, а ты танцуешь с ней уже четвёртый танец подряд, и всё твердишь себе, что баба друга – это святое, но хуй-то не слышит, упирается ей в низ живота и уже даже само слово «святое» кажется тебе смешным, а она, сука, всё прижимается и трётся…
Не возжелай жены ближнего твоего.
Жизнь, смех, страх. Улыбка, перерастающая в гримасу боли и наоборот. Прощение всех и себя тоже, и ведь всегда есть за что…
1. Я господь твой и не будет тебе богов других, кроме меня.
Скорость темноты
2. Был для тебя всем, и похуй, что пил. Мать при всей её исходящей любви всё-таки не совсем то. Фона такого нет. Большой, сильный, в камуфляже. Из третьей по счёту командировки вернулся без левой от локтя руки. Осколок, нагноение, ампутация.
«Инвалид», – вслух читал батя из словаря, - «Больной, нетрудоспособный».
Посмотрел на тебя с весёлым прищуром, и сказал:
- Вот уж хуй вам – больной. И ещё один хуй - нетрудоспособный. Пидоры блядь.
- Витя! – Мама, не оборачиваясь, хлопочет у плиты, - Хоть бы при ребёнке не матерился!
- Хуйня, мать. Он у нас взрослый уже и всё понимает, да, сына?
И с размаху вышвыривает словарь в мусорное ведро (которое он, как и любую мусорку, называл «прасковья»).
Через два месяца отец бросил пить совсем, снова сдал на права, полгода на старенькой, переделанной под увечье волге сутками таксовал по улицам, пока метельным февральским вечером не подвёз свою удачу: большую банковскую шишку, потерявшую в сугробе телефон и в силу этого опасливо голосовавшую на тёмной окраинной улице.
Тоже оказался ветераном, правда более ранней, и более южной войны.
Уже через год отец возил на переделанном же лексусе какого-то безобидного, полумифического зама, купил тебе белую тойоту, матери – новую улыбку и силикон в сиськи. И никто, никогда и ни разу не назвал твоего отца инвалидом.
А для вас с матерью он был просто богом.
Не сотвори себе кумира.
3.
- Слышь, земляк, сколько время не подскажешь?
- А Бог его знает, часов нет.
Не произноси имя господа твоего всуе.
4.
- Меня не ебёт твоя личная жизнь, ты понял? Есть такое корпоративное понятие – «надо». Нет, даже так: «Надо и не ебёт».
- Но я правда очень занят. Очень. От этого многое зависит в личной я имею в виду жизни. Неужели никак не получится это на другой день перенести?
- Личная жизнь, болван ты этакий, определяется в первую очередь карьерой. Запомни это. Короче так – не выходишь в субботу – можешь искать себе другое место. С более лояльным начальством и щадящим графиком. Понял, блядь?
Полторы штуки баксов, и это при том, что силно судим, личные водитель и кабинет. На другой чаше какие-то там мелочи, вроде свадьбы друга или дня рождения сына.
Ты не долбоёб.
Помни день субботний, чтобы святить его, и не делай в этот день никакого дела.
5. Сначала ты боялась его и ещё было жутко стыдно. Поэтому никому ничего не говорила. Потом, когда в этих непонятных, но болезненных для тебя забавах стал принимать участие и его вонючий, заросший дурным волосом и похожий на чудище из самой страшной сказки собутыльник, ты со слезами рассказала всё матери.
Та как раз была относительно незанята – сидела, покачиваясь, на усыпанной мусором и бутылками кухне, и блевала на стол.
- Мама, мама, - подбегаешь, заливаясь горькими слезами, - папа и дядя Юра мне писями больно делали.
- Во дела, блядь… - икнув, удивлённо протянула третью неделю не просыхающая косматая полубомжиха, самый дорогой для тебя человек, - а я-то думала у папки твоего не стоит давно…
И пьяно захохотала.
Чти отца твоего и мать твою, чтобы продлились твои дни на земле.
6. На суде ты впервые увидел их. Сквозь пелену всеобьемлющего горя ты всё же разглядел – нормальные с виду среднестатистические парни. Как они могли сделать такое? Зачем они десятки раз втыкали отвёртки в твою жену?
Один издевательским тоном брал всё на себя, да с такими невыносимыми подробностями, что ты всерьёз прикидывал, получится ли у тебя перегрызть решётку, отделявшую их от зала и разодрать осколками зубов их наглые юные глотки.
Лысому, взявшему всё на себя, дали двадцать три года, второму за недоказанностью полгода за недоносительство или что-то там.
Ты что-то дико орал, бросался на ментов, те искренне старались не бить тебя, отталкивали и держали, ты кошмарно материл судью, тебя повалили, потом драка, камера, долгий разговор с психологом, тоже едва не закончившийся дракой, потом домой, а там боль, боль, боль. Обострявшаяся по ночам так, что выл и лез на стены, один раз четыре часа просидел с кисловатыми стволами заряженной картечью вертикалки во рту, потом всё-таки решил немного подождать и снял затёкший большой палец правой ноги с удобной впадины курка.
К тому моменту, когда шесть месяцев спустя ты с туго заряженным обрезом в широком рукаве плаща поджидаешь его в кустах у подъезда, аффект уже прошёл, осталась только трезвая, спокойная радость охотника, который, наконец, затравил долгожданную, редкую дичь.
А давнее заявление об украденном ружье и спокойная уверенность в том, что твоё присутствие в другом месте подтвердят как минимум пять человек, придают ситуации забавный чит-кодовый привкус. У тебя своё правосудие и в рот бы ты ебал всех кивал мира.
Не убий.
7. Три операции подряд. Полугодовой восстановительный курс. Её бледное истончившееся лицо, через силу улыбающееся тебе сквозь нечистое стекло больничного окна.
Ещё одна операция. Ещё.
Сегодня в гулком облупленном холле неэлитной гинекологии сердце твоё едва не лопнуло. От жалости, от невозможности помочь, от осознания того, что самого дорогого тебе человека регулярно скоблят и режут.
…смотрел на неё и чувствовал себя похотливым скотом и сладколюбивой подлой гнидой, потому что даже в этой мрачной атмосфере чувствовал, что хочешь хочешь хочешь её, а кто виноват, что ваша сказка кончилась на второй неделе медового месяца, и беспощадная физиология часто стоит выше здравого смысла.
Идёшь из больницы домой уныло дрочить, и осознание того, что делать это наверное придётся всю оставшуюся жизнь, несмотря на то, что усечённая в своей сути любимая будет рядом, вгоняет в слякоть депрессии.
- Слышь, дядя, дай что ли прикурить скучающей девушке.
Оборачиваешься на голос и останавливаешься, сражённый.
Растрёпанная, бухая, но от этого ещё более притягательная выпускница в коротком школьном платье, по воле насмешливой судьбы похожая на твою искромсанную любимую, словно сильно помолодевший, распутный клон.
Вынимаешь зажигалку, а она, прикурив, спрашивает:
- Дядя, ты меня не хочешь в гости позвать? Дождь щас, кажеца, будет. Или у тебя жена?
(вожделенный с восьмого класса одноклассник предпочёл другую, мстить ему, гандону, мстить. Ты у неё уже второй за этот вечер (ещё был учитель физики, охуевший от сбывшейся мечты), она пьяная, пизде не хозяйка (а в случае с учителем ещё и жопе), да и месть сладка до горечи, ёбаный юношеский максимализм).
Ты, как зачарованный говоришь:
- Жены щас нету. Пошли.
Не прелюбодействуй.
8. Бесплатная медицина сама похожа на болезнь. И пахнет так же.
Дед старый никому не нужный зэк, подыхающий в диких муках на больничной койке. Каждый визит к нему так же мучителен, как и нравственно необходим.
Выход есть, но тёртый врач не поддаётся ни угрозам, ни уговорам.
- Я же не могу вам родить это лекарство. Или вы хотите, чтоб я за свои деньги его покупал? Мы и так помогаем ему, чем можем, но без циклоэтанола…
А у тебя всё стоит перед глазами весёлый, бесшабашный дед, обвешанный татуировками, в далёком, смутно-приторном детстве тщательно учащий тебя драться:
- Запомни, пупок – яйца, кадык и печонку прикрывай. В остальные места если попадут – похуй, почти не больно.
- Ты чему это ребёнка учишь? – ворчит бабушка.
- А ты не лезь. Внучек на жизнь натаскивать будешь. Я лучше знаю, чего мужику знать надо.
Едешь поздно вечером ни с чем от зажиточных родственников, и рядом с тобой в пустынном вагоне метро наглухо осоловелый толстяк всё наваливается на тебя, засыпая. К дорогому перегару не подходит слово «разит». Пахнет.
Толстяк, наконец, засыпает у тебя на плече, роняет с колен пухлую барсетку коричневой кожи.
Ты воровато оглядываешься. Никто (сивая отёчная бомжиха с оплывшими завистливыми глазами не в счёт) не смотрит. Поезд, замедляясь, подъезжает к станции.
Не укради.
9. Как ему удалось передать маляву для тебя осталось загадкой. Но факт, плохо одетая, состоящая из горестных глаз и убогости приземистая женщина, принесла тебе убористо исписанную четверть замусоленного тетрадного листка.
«Братишка, салам. Бабе этой денег дай нормально. Я с её мужем чалюсь, горем вязаны, сможешь если – передай кайфануть чёнить, она втечении недели ещё сможет это сюда протащить, потом всё, борода. Ты уж там подсуетись, кентила, ладно? По делу расклад такой: я беру всё на себя, ты вообще не при делах, понял, не кипишись ничего конкретного на тебя у мусоров нет, один голос терпилы нихуя не значит, помнишь, там темно было как у негра в заднем кармане брюк. А если ты впишешься, мы по группе оба конкретно встрянем. Отпирайся, даже если мент будет сверлить, что я сознался. Года четыре вхуярят, факт, так что когда на зону попаду - грей по-человечьи. Адрес скажут тебе. Ментам можешь даже сказать, что когда я всё это готовил, тебе, мол, хвастался. Суровая блядь штука получилась, но один хуй – ты классно всё придумал, жалко, что не вышло».
Не возводи ложного свидетельства на друга твоего.
10. Свадьба, всеобщий синюшный угар. Мутное нарастающее веселье. Ты танцуешь с невестой, блять, какая же она красивая, но ты не жених, а всего лишь свидетель, и красная лента, и мятый костюм.
Жених уже второй час в ванной, охуел от свалившегося счастья до рвоты, а ты танцуешь с ней уже четвёртый танец подряд, и всё твердишь себе, что баба друга – это святое, но хуй-то не слышит, упирается ей в низ живота и уже даже само слово «святое» кажется тебе смешным, а она, сука, всё прижимается и трётся…
Не возжелай жены ближнего твоего.
Жизнь, смех, страх. Улыбка, перерастающая в гримасу боли и наоборот. Прощение всех и себя тоже, и ведь всегда есть за что…
1. Я господь твой и не будет тебе богов других, кроме меня.
don Rumata
Ты это, случаем, не сам сочинил? К чему всё это? Или ты думаешь, что перемешав кошмары этой жизни с заповедями Божиими ты сможешь их опорочить, или показать их "несостоятельность"? Не получится. И тщательно пересыпанные матерной бранью эпизоды не достигнут поставленной тобою цели - Бог поругаем не бывает. Унижается реально тот, кто унижает, а не того, кого унижают, имей в виду.
Ты это, случаем, не сам сочинил? К чему всё это? Или ты думаешь, что перемешав кошмары этой жизни с заповедями Божиими ты сможешь их опорочить, или показать их "несостоятельность"? Не получится. И тщательно пересыпанные матерной бранью эпизоды не достигнут поставленной тобою цели - Бог поругаем не бывает. Унижается реально тот, кто унижает, а не того, кого унижают, имей в виду.
Румате
Все беды нашей жизни происходят от нарушения заповедей Божиих, этим мы вредим себе и окружающим нас людям. Великие бедствия постигают людей за их грехи, как пожар пожирает дом, в котором мальчуган взял запретные спички. Люди проклинают час своего рождения, проклинают близких и Бога, вознося хульные речи. Но виноват ли Господь в наших бедах? Тот, Который перенёс страдания на кресте и умер, чтобы мы имели жизнь вечную, Тот, который Воскресением своим сокрушил ад? Почему люди не привыкли искать причину своих бед в себе? Господь сотворил нас для счастья и радости. Сатана же ненавидит когда нам хорошо, стремится склонить ко злу и увести дальше от Бога. Мы, увлекаемые удовольствиями, перерастающими в пороки, забываем о добродетели. Когда в сердце уже не остаётся места для Бога - человек становится преступником и сеет зло вокруг себя. Тогда Бог отступает от него, и предаёт его тому, кому он служит. Это тьма. Это - отец лжи. Это - сатана. Он никого из своих служителей не пощадит.
Румата, ты хитро подменяешь понятия. Ты приводишь нестандартнейшие ситуации, психически нездоровых и порочных людей. Погоня за наживой отличается от добывания хлеба насущного, неумение и нежелание противостоять порокам достойно не жалости, а глубокого порицания.
Все беды нашей жизни происходят от нарушения заповедей Божиих, этим мы вредим себе и окружающим нас людям. Великие бедствия постигают людей за их грехи, как пожар пожирает дом, в котором мальчуган взял запретные спички. Люди проклинают час своего рождения, проклинают близких и Бога, вознося хульные речи. Но виноват ли Господь в наших бедах? Тот, Который перенёс страдания на кресте и умер, чтобы мы имели жизнь вечную, Тот, который Воскресением своим сокрушил ад? Почему люди не привыкли искать причину своих бед в себе? Господь сотворил нас для счастья и радости. Сатана же ненавидит когда нам хорошо, стремится склонить ко злу и увести дальше от Бога. Мы, увлекаемые удовольствиями, перерастающими в пороки, забываем о добродетели. Когда в сердце уже не остаётся места для Бога - человек становится преступником и сеет зло вокруг себя. Тогда Бог отступает от него, и предаёт его тому, кому он служит. Это тьма. Это - отец лжи. Это - сатана. Он никого из своих служителей не пощадит.
Румата, ты хитро подменяешь понятия. Ты приводишь нестандартнейшие ситуации, психически нездоровых и порочных людей. Погоня за наживой отличается от добывания хлеба насущного, неумение и нежелание противостоять порокам достойно не жалости, а глубокого порицания.
- Активность
- 292
Re: don Rumata
Текст не мой, корректить его было некогда. Это не для тебя, скорее для других юзеров и любителей постебаться. На правах падонка.
Я абсолютно ничего не доказывал. Можешь считать это случайно комбинацией букв и пробелов, воспринимать которую стоит только на свой страх и риск.
Первоначальное сообщение от Tati
Ты это, случаем, не сам сочинил? К чему всё это? Или ты думаешь, что перемешав кошмары этой жизни с заповедями Божиими ты сможешь их опорочить, или показать их "несостоятельность"? Не получится. И тщательно пересыпанные матерной бранью эпизоды не достигнут поставленной тобою цели - Бог поругаем не бывает. Унижается реально тот, кто унижает, а не того, кого унижают, имей в виду.
Текст не мой, корректить его было некогда. Это не для тебя, скорее для других юзеров и любителей постебаться. На правах падонка.
Я абсолютно ничего не доказывал. Можешь считать это случайно комбинацией букв и пробелов, воспринимать которую стоит только на свой страх и риск.
- Активность
- 292
Re: Румате
Собственно, понятия не подменены. Как ни странно, реальный мир сплошь и рядом состоит из таких ситуаций. По поводу коррекции текста сказано выше.
Ты все пишешь правильно. Только - с твоей точки зрения. Вот собственно и все. Твоим взглядом ты не видишь то, что вижу я. То же самое - наоборот - справедливо в моем отношении. Для меня мой мир реальнее и лучше. Для тебя твой - не знаю.
Румата, ты хитро подменяешь понятия. Ты приводишь нестандартнейшие ситуации, психически нездоровых и порочных людей. Погоня за наживой отличается от добывания хлеба насущного, неумение и нежелание противостоять порокам достойно не жалости, а глубокого порицания. [/B]
Собственно, понятия не подменены. Как ни странно, реальный мир сплошь и рядом состоит из таких ситуаций. По поводу коррекции текста сказано выше.
Ты все пишешь правильно. Только - с твоей точки зрения. Вот собственно и все. Твоим взглядом ты не видишь то, что вижу я. То же самое - наоборот - справедливо в моем отношении. Для меня мой мир реальнее и лучше. Для тебя твой - не знаю.
Брахман, давно!!! Когда у меня была температура под 40, каюсь, действительно лежала как бревно.
А что вы, собственно, о трахе? Мы тут о высоком. Обсуждайте камасутру в другом разделе, плз. Где мы удовольствием рассмотрим с вами все возможные действия женщины в рабочекрестьянской позиции, направленные на стимуляцию мужчины. Но мой вам совет, выбирайте подружек поакивнее, не пожалеете.
А что вы, собственно, о трахе? Мы тут о высоком. Обсуждайте камасутру в другом разделе, плз. Где мы удовольствием рассмотрим с вами все возможные действия женщины в рабочекрестьянской позиции, направленные на стимуляцию мужчины. Но мой вам совет, выбирайте подружек поакивнее, не пожалеете.
- Активность
- 292
Re: Румате
Ты никак не поймешь.
С твоей точки зрения мир таков, каким он описан в писании.
С моей - сколько людей - столько миров, т.е. точек зрения на все что угодно. Ну не бывает двух совсем одинаковых.
Первоначальное сообщение от Tati
Так что же ты видишь, чего не вижу я? Или, может, ситуация наоборот?
Понятно, что мы смотрим с разных сторон на мир, но с позиции кого ты смотришь на мир? Разве твой мир прекраснее моего?
Ты никак не поймешь.
С твоей точки зрения мир таков, каким он описан в писании.
С моей - сколько людей - столько миров, т.е. точек зрения на все что угодно. Ну не бывает двух совсем одинаковых.
Б
Брахман
⚪
Патриция, ну вот упал с высоты полета! На счет того как и каким образом когда дама наверху могу сказать не здесь, как делал я. Впрочем, когда женщина выше мужчины, ей этого не надо. Имеется ввиду не рост.
А религия вам, Патриция, действительно не нужна!
А религия вам, Патриция, действительно не нужна!
Россия и новое язычество.
Русская нация созидалась на огромном географическом пространстве. Множество славянских племен, очень разных по образу жизни, по своим обычаям, по своим религиозным представлениям, были вовлечены в этот процесс. Славянские племена распространялись на северо-восток и восток одновременно с приходом на эти земли христианства. Два фактора – географическая необъятность и вера во Христа – создали русскую нацию. Лишить нашу страну ее просторов и ее православной христианской души – значит вычеркнуть русский народ из мировой истории. Для нас это – отказаться от самих себя.
Многие люди, числящие себя патриотами России, не осознают того, что ведут работу по сокрушению своей страны, Православной Церкви. Не будет Христовой веры – исчезнут скрепы, соединяющие русских, и они рассыплются. Нельзя ведь воссоздать полян, древлян, вятичей и иже с ними. Нужно ли в Новгороде восстанавливать капище Ящера или же ставить идол Перуна? На подобные вопросы придется постоянно давать ответы, и все равно ничего не получится. А вот выпустить силы зла, разрушения, дать им возможность полностью затопить нашу землю – можно. Но это будет страшной национальной катастрофой.
Дело даже не в том, что Православная Церковь подвергнется кровавому гонению. Гонений было много в ее истории, и в них закаляется христианство, а кровь мучеников укрепляет Церковь. Дело прежде всего в том, что придется разрушить всю русскую культуру, всю русскую государственность, перечеркнуть всю историю страны, не создав ничего взамен.
Новые язычники создали свой образ христианства. Оно кажется им религией покорных рабов. Неужели православное христианство – это действительно религия рабства, религия непротивления злу силой? Такой взгляд на христианство является совершенно ошибочным. На самом деле нет ничего более чуждого православному христианству, чем утверждение о том, что не должно противиться любому злу.
В Евангелии речь идет лишь о своей щеке. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую (Мф. 5, 39). Это значит – прости своего личного врага, не мсти ему и не умножай зло, однако ни в коем случае не подставляй врагу щеку ближнего. Ближнего должно защищать даже ценою своей жизни! А он точно так же защитит тебя. Об этом в Евангелии написано так: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15, 13).
Христианское смирение – это смирение не перед злом, а перед Богом. Выражение "раб Божий" означает и признание Божьего всемогущества и готовность отстаивать Его замысел о мире – и здесь христианин должен превращаться в мужественного воина в битве против сил зла.
Великий русский святой преподобный Феодосий Печерский (XI век) в этой связи говорил: "Живите мирно не только с друзьями, но и с врагами, но только со своими врагами, а не с врагами Божиими". А вот что говорил святитель Филарет, митрополит Московский (он жил полтора столетия назад): "Люби врагов своих, сокрушай врагов Отечества, гнушайся врагами Божиими". Так что патриотизм, защита Отечества от врагов во все времена является религиозным долгом православного христианина. И долг этот неразрывно связан с защитой православной веры. Сам Христос применил силу для защиты святыни, когда выгнал из храма оскверняющих его торгашей и ростовщиков.
Таким образом, христианство – религия вовсе не слабая, а благородная и мужественная. Достаточно взглянуть на русскую историю, чтобы увидеть, какова была наша "христианская слабость": объединили в одно государство огромные, необозримые пространства. Причем не силой – добром, неся более высокую мораль язычникам. Главное же: христианство лучше язычества не потому, что создало такую империю. Только христианство объясняет смысл жизни человека и смысл истории. Это религия предельно личностная, ибо проповедует путь личного спасения человека через стремление к совершенству, к раскрытию в себе образа и подобия Божия.
Это религия предельно коллективистская, ибо указывает главное средство этого спасения и совершенствования – через любовь к другим людям, вплоть до самопожертвования.
Это религия предельно свободная, ибо мыслима лишь как свободное служение человека этим ценностям. Человек призван вновь духовно родиться, для чего требуется огромное усилие над собой. Победить самого себя и встать на путь добра гораздо труднее, чем выбить "око" или "зуб" у врага.
Это религия, предельно дисциплинирующая и обязывающая человека следовать Истине. Познавший Истину становится ее добровольным служителем, "рабом Божиим". Именно благодаря служению Истине христианство и распространилось по всему миру. Оно явило свое внутреннее, духовное превосходство над язычеством. Христианин остается "верным, даже до смерти".
Это религия предельно уважающая человека и раскрывающая его величие как бессмертного существа. Христианство раздвигает границы человеческой личности за временные пределы жизни и за черту материального мира – до Царства Божия.
И наконец, это религия предельно справедливая, ибо мир устроен Богом так, что в конечном счете победит добро и Царство Божие. Наша же задача – понять смысл идущей в мире битвы между добром и злом и занять в ней соответствующее место. От этого зависит наша посмертная судьба. К этому мы идем всю жизнь.
Будем же православными, сделаем усилие над собой, преодолеем то зло, которое внутри нас, и то зло, которое снаружи. Вместе победим!
http://vos.1september.ru/article.php?ID=200200306
Русская нация созидалась на огромном географическом пространстве. Множество славянских племен, очень разных по образу жизни, по своим обычаям, по своим религиозным представлениям, были вовлечены в этот процесс. Славянские племена распространялись на северо-восток и восток одновременно с приходом на эти земли христианства. Два фактора – географическая необъятность и вера во Христа – создали русскую нацию. Лишить нашу страну ее просторов и ее православной христианской души – значит вычеркнуть русский народ из мировой истории. Для нас это – отказаться от самих себя.
Многие люди, числящие себя патриотами России, не осознают того, что ведут работу по сокрушению своей страны, Православной Церкви. Не будет Христовой веры – исчезнут скрепы, соединяющие русских, и они рассыплются. Нельзя ведь воссоздать полян, древлян, вятичей и иже с ними. Нужно ли в Новгороде восстанавливать капище Ящера или же ставить идол Перуна? На подобные вопросы придется постоянно давать ответы, и все равно ничего не получится. А вот выпустить силы зла, разрушения, дать им возможность полностью затопить нашу землю – можно. Но это будет страшной национальной катастрофой.
Дело даже не в том, что Православная Церковь подвергнется кровавому гонению. Гонений было много в ее истории, и в них закаляется христианство, а кровь мучеников укрепляет Церковь. Дело прежде всего в том, что придется разрушить всю русскую культуру, всю русскую государственность, перечеркнуть всю историю страны, не создав ничего взамен.
Новые язычники создали свой образ христианства. Оно кажется им религией покорных рабов. Неужели православное христианство – это действительно религия рабства, религия непротивления злу силой? Такой взгляд на христианство является совершенно ошибочным. На самом деле нет ничего более чуждого православному христианству, чем утверждение о том, что не должно противиться любому злу.
В Евангелии речь идет лишь о своей щеке. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую (Мф. 5, 39). Это значит – прости своего личного врага, не мсти ему и не умножай зло, однако ни в коем случае не подставляй врагу щеку ближнего. Ближнего должно защищать даже ценою своей жизни! А он точно так же защитит тебя. Об этом в Евангелии написано так: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15, 13).
Христианское смирение – это смирение не перед злом, а перед Богом. Выражение "раб Божий" означает и признание Божьего всемогущества и готовность отстаивать Его замысел о мире – и здесь христианин должен превращаться в мужественного воина в битве против сил зла.
Великий русский святой преподобный Феодосий Печерский (XI век) в этой связи говорил: "Живите мирно не только с друзьями, но и с врагами, но только со своими врагами, а не с врагами Божиими". А вот что говорил святитель Филарет, митрополит Московский (он жил полтора столетия назад): "Люби врагов своих, сокрушай врагов Отечества, гнушайся врагами Божиими". Так что патриотизм, защита Отечества от врагов во все времена является религиозным долгом православного христианина. И долг этот неразрывно связан с защитой православной веры. Сам Христос применил силу для защиты святыни, когда выгнал из храма оскверняющих его торгашей и ростовщиков.
Таким образом, христианство – религия вовсе не слабая, а благородная и мужественная. Достаточно взглянуть на русскую историю, чтобы увидеть, какова была наша "христианская слабость": объединили в одно государство огромные, необозримые пространства. Причем не силой – добром, неся более высокую мораль язычникам. Главное же: христианство лучше язычества не потому, что создало такую империю. Только христианство объясняет смысл жизни человека и смысл истории. Это религия предельно личностная, ибо проповедует путь личного спасения человека через стремление к совершенству, к раскрытию в себе образа и подобия Божия.
Это религия предельно коллективистская, ибо указывает главное средство этого спасения и совершенствования – через любовь к другим людям, вплоть до самопожертвования.
Это религия предельно свободная, ибо мыслима лишь как свободное служение человека этим ценностям. Человек призван вновь духовно родиться, для чего требуется огромное усилие над собой. Победить самого себя и встать на путь добра гораздо труднее, чем выбить "око" или "зуб" у врага.
Это религия, предельно дисциплинирующая и обязывающая человека следовать Истине. Познавший Истину становится ее добровольным служителем, "рабом Божиим". Именно благодаря служению Истине христианство и распространилось по всему миру. Оно явило свое внутреннее, духовное превосходство над язычеством. Христианин остается "верным, даже до смерти".
Это религия предельно уважающая человека и раскрывающая его величие как бессмертного существа. Христианство раздвигает границы человеческой личности за временные пределы жизни и за черту материального мира – до Царства Божия.
И наконец, это религия предельно справедливая, ибо мир устроен Богом так, что в конечном счете победит добро и Царство Божие. Наша же задача – понять смысл идущей в мире битвы между добром и злом и занять в ней соответствующее место. От этого зависит наша посмертная судьба. К этому мы идем всю жизнь.
Будем же православными, сделаем усилие над собой, преодолеем то зло, которое внутри нас, и то зло, которое снаружи. Вместе победим!
http://vos.1september.ru/article.php?ID=200200306
ПОПУЛЯРНОЕ
-
НТема 'Покраснение и сыпь на головке члена'Ответы: 608
-
SТема 'ЖД дорога'Ответы: 4
-
LТема 'пролактин'Ответы: 3
-
KТема 'Маска из овсянки'Ответы: 2
-
AТема 'Методы лечения базалиомы'Ответы: 3
-
Тема 'шизотипическое расстройство'Ответы: 2