МАТЕРНЫЕ РЕЧЬ И РУГАНЬ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
Очень интересная, на мой взгляд, статья.
Букв много, сразу предупреждаю
Но прочитать советую.
Наш знаменитый языковед, филолог-славист Иван Александрович Бодуэн де Куртенэ (1845-1929) считал, что если слово есть в языке, в том числе и матерное, оно должно быть и в словаре. А уж как его будут использовать, это зависит от культуры человека.
При подготовке первого полёта на планету Марс в корабле с искусственной силой тяжести маленькой группой специалистов в Лётно-исследовательском институте (город Жуковский Московской области, 60-е годы XX века) под руководством автора данной статьи проводились многонедельные эксперименты в наземном динамическом имитаторе межпланетного корабля (в квартире-центрифуге диаметром 20 м).
Живя и работая в ней, испытуемые оказывались в состоянии тяжелейшего непрерывного стресса-кинетоза («болезни укачивания-укручивания»). У них наблюдались мучительные тошнота, рвота, головные боли, общая слабость, ощущение ломоты в теле, ухудшение настроения и взаимоотношений.
Неожиданно для нас было установлено, что кратковременные эротически окрашенные переживания уменьшали выраженность этих болезненных симптомов. Самочувствие даже могло стать совершенно нормальным.
Какая же эротика возможна в таких экспериментах? Лёгкое эротическое возбуждение возникало у испытуемых во время посещений беспрерывно вращающейся квартиры кем-либо из числа обслуживающих эти эксперименты врачей-женщин или психологов-женщин. Но только если эти женщины вызывали симпатии у испытуемых. В отличие от «генеральских визитов» в подобных случаях положительный эффект сохранялся долго — до конца дня, а подчас и на следующее утро.
В те годы в научной литературе мы не нашли объяснения такому антистрессовому действию эротики. Однако эта проблема не оставляла автора этой статьи. И вот случайно, общаясь с выдающимся венгерским нейроэндокринологом К.Лишшаком, мы узнали, что он вместе со своим коллегой Э.Эндрёци в 70-годах прошлого века обнаружил, что мужские половые гормоны (андрогены) нейтрализуют отрицательное действие гормонов стресса (кортикостероидов).
Это объяснило уменьшение болезненных симптомов у наших испытуемых при их эротическом возбуждении, описанном выше. И тогда мы задумались ещё вот над чем: почему у некоторых испытуемых появлялась неодолимая склонность к скабрезному ёрничеству, «матерщине», совершенно не свойственным этим людям в обыденной жизни?
В конце концов, в ходе экспериментов мы убедились, что мат с его эротическими образами способствовал выработке тех же гормонов андрогенов, а они нейтрализовали гормоны стресса.
Тут следует напомнить, что есть ещё один нейрохимический механизм антистрессового действия матерщины.
Известно, что в критических ситуациях, когда, несмотря на боль из-за ранений надо действовать, сохраняя жизнь, в организмах людей и животных вырабатываются обезболивающие вещества — эндорфины. Их выброс в кровяное русло сопряжён с эмоциями трёх видов: с гневом, либо со смехом, или с сексуальным возбуждением.
Эти эмоции усиливают выделение эндорфинов и их обезболивающее, рождающее смелость действие. И эти три «эндорфинных эмоции» возникают при матерщине: ведь матерная ругань зла, а матерные шутки юморны и эротичны. Вот так мат блокирует гормоны стресса и способен уменьшать боль.
Матерные речь в космосе и частушки после боя
В связи с обнаружением «матерного феномена» мы провоцировали у некоторых «экипажей» вращающегося имитатора межпланетного корабля создание «матерной атмосферы» (лихого использования нецензурных скабрезностей), т.е. юморной «матерной речи», но не агрессивной «матерной ругани». Была отмечена тенденция снижения многих негативных симптомов стресса-кинетоза у «матерных экипажей» по сравнению с «благопристойными».
Однако, при очень тяжёлых формах кинетоза (многократная изнуряющая рвота, головная боль, чувство мучительной тяжести в эпигастрии, депрессивный дискомфорт и т.д.) склонность к нецензурной сексуальной лексике уже не способствовала улучшению состояния испытуемых и угасала из-за общей слабости человека.
Нужен ли мат в космосе? Уменьшит ли он стресс космонавтов? Это решать им в полётах.
Ещё характерный пример. Автор был свидетелем того, как в 2000 году рота российской армии была выведена из многосуточного боя в Аргунском ущелье (в Чечне) с большими потерями.
Мальчишки — солдаты-срочники в полном унынии, грязные, голодные, падали от изнеможения. Офицеры войсковой службы воспитательной работы (бывшие советские «политруки») подогнали к солдатам грузовую машину с откинутыми бортами. С неё, как со сцены, бригада «песенников-контрактников» 15 минут пела ядрёные матерные частушки.
За это время солдаты преобразились. Они смеялись, хохотали, их лица оживились, прямо на глазах восстанавливалась боеспособность. Ни сон, ни еда, ни отдых не дали бы столь интенсивного рекреативного эффекта.
Больничный мат
Изучение влияния эротических стрессоров на здоровье мы продолжили в травматологическом отделении Института имени Н.В.Склифосовского. Там врачи заметили, что в одних палатах раны у больных заживают в несколько раз быстрее, чем в других. Выяснилось, что раны рубцевались, а кости срастались быстрее в палатах, где мат звучал с утра до ночи. В них могли оказаться и рабочие, и интеллектуалы. А вот где лежали «чистюли без мата», заживление было не быстрым.
Почему? Потому что разговор с постоянным матерным сексуальным подтекстом способствует выделению обезболивающих эндорфинов и мужских половых гормонов — андрогенов. Они являются мощными антагонистами гормонов, вызывающих воспаление. Кроме того, андрогены ускоряют восстановление (регенерацию) тканей.
Вот живой пример того, как матерная речь способствовала излечению. В шестикоечной палате было только одиннадцать тонких одеял. И вновь прибывшему травматику досталось только одно. Под одним одеялом зимой было холодно. И тут рядом с новичком начинали развиваться драматические события. Один из выздоравливающих орал нечто вроде следующего (размахивая костылями):
— Что же вы, такие-растакие, всех вас раз-так, раз-этак, парня заморозить хотите! Вот ты, — обращался он к одному из больных, — здоровый тра-та-такой, отдавай одеяло для нового, тра-та-та его!
В результате такого матерного монолога вновь прибывший чувствовал, что его приняли в мужскую компанию, заботятся о нём, а сексуальная подпитка эмоций мобилизовала его андрогены.
Спустя три недели роль правдоискателя уже играл бывший новичок. Когда привезли нового травмированного парнишку, упавшего на стройке дома с высоты, врачам не удавалось вывести пострадавшего из шока. «Правдоискатель», ритуально сражаясь под звуки матерной речи с остальными больными, накрыл новичка вторым одеялом. До парнишки начало доходить, что из-за него в палате возник как бы скандал. Приходя в себя, он услышал:
— Смотрите-ка, кудрявого привезли! Здоровенного. Он тут всех медсестер тра-та-та...
Палата грохнула от смеха. Парнишка слабо улыбнулся. Тут сообщили, что к потерпевшему скоро придут с работы инженеры по технике безопасности. Один из выздоравливающих радостно заявил:
— Если б ты, парень, такой-растакой, долетел бы с твоего двенадцатого этажа до низа, то твои техники безопасности, так их-растак, долго бы тебя от асфальта отскребали.
Палата загремела от смеха. Когда инженеры по технике безопасности вошли, придавленные своей ответственностью, парнишка еле слышно прошептал:
— Если бы я долетел до низа, то вы бы долго от асфальта меня отскребали, так вас рас-так.
Хохот сотрясал больничную палату. Из коридора стали заглядывать и смеяться другие больные.
Потерпевший оказался неожиданно выдвинутым на роль победителя в своей рабочей среде и социально-приобщённым к больничному окружению. При этом он стал наделённым правом пользования запретной, кастово-мужской речью. До сознания парнишки стала доходить значимость его мужских качеств, а это всегда мощный восстановитель психологического комфорта. Андрогены укрепляли его мужественность, эндорфины помогали победить страдание от травмы, ускоренно её лечили.
Жёны, подруги, матери, посещая больных в «матерных палатах», чувствовали себя совершенно «не в своей тарелке», хотя при них никто не использовал нецензурных выражений. Женщины-посетительницы говорили своим мужчинам: «Что здесь за компания? Куда ты попал? С тобой невозможно разговаривать!» — и старались скорей уйти, отторгнутые чисто мужским, энергичным выздоравливающим братством.
На женщин мат действует иначе. У них он тоже способствует выработке андрогенов, но у нормальной женщины андрогенов не должно быть много. Косметологи обратили внимание на то, что у женщин и девушек из компаний, где мат — обыденный язык, тело обрастает волосами и начинает, как у подростков, ломаться голос.
Если мужчина не хочет причинить девушке и женщине вред, при них «выражаться» нельзя, потому что матерная речь им вредна, провоцируя гормональные нарушения. Особенно опасно увлечение ею в подростковом возрасте. Сексуально-скабрезные ругательства вредно влияют на растущий детский организм и становление неокрепшей психики ребёнка.
Что касается мужчин, то распространять матерную речь шире критических ситуаций, требующих мужества, — значит превращать свою жизнь и жизнь окружающих в больничную палату института им. Н.В.Склифосовского.
Матерная брань как этнический феномен общения
У многих народов (алтайских, индейских, у древних англичан и др.) были мужские и женские разговорные языки. Мужчины, чтобы сохранить достоинство, могли говорить на своём языке, а женщины использовали чисто женские выражения.
Русский мат — это сугубо мужская речь. Важнейшая его особенность — парадоксы суждений, парадоксальные сочетания сексуальности с адресацией её к обыденной жизни и с характеристиками конкретных людей.
Матерная речь — не просто скабрезные ругательства. Это ещё и эмоциональная беседа мужчин в критических ситуациях. Исконной матерной речью пользовались в мужских компаниях, и не для того, чтобы обругать друг друга, а чтобы весело, быстро, понятно и эмоционально объясниться друг с другом в экстремальных условиях, в опасных ситуациях.
Такая речь обладает мощным не только психологическим, но, как показано выше, и физиологическим действием. Заметим, что у некоторых народов сексуальные инвективы (ругательства) обращены не к матери, а к отцу (у казахов), либо к виновникам родственного кровосмешения — инцеста (у вайнахов).
«Матершинные диспуты-соревнования», практиковавшиеся в минуты отдыха в русских артелях, сходны своими парадоксальностями с дзен-буддистскими диалогами, в которых натренированный интеллект использует множественные озарения (микроинсайты) для постижения окрыляющей искомой истины. Но в дзенских парадоксах нет сексуальности, активизирующей выброс в кровь андрогенов, устраняющих утомление и уныние, нейтрализующих кортикостероиды («гормоны стресса»).
Не следует идентифицировать с эротическими инвективами народные свадебные песни-инструкции для брачующихся, обучающие молодых сексуальной жизни, освобождающие от юной стеснительности и стыда перед сексуальным актом.
Упомянем такой эротико-лексический феномен как «постельный мат». К нему может побуждать не только сниженная сексуальная потенция. «Нецензурная» сексуальная лексика брачующихся обостряет эротические ощущения приглашением в потаённый, запретный мир сексуальных образов. Постельный мат — это ещё и шаги к сближению, единению сексуальности «его» и «её», и обмен сексуальным опытом.
Христиано-интеллектуалы ХVIII-ХIХ веков, сделав матерную речь сначала наказуемой, а потом и непечатной, почти убили её. Выжила только матерная ругань.
В русской народной лексике и сейчас различается использование словесной эротики женщинами и мужчинами, т.е. гендерные различия сексуальной лексики. С.Б.Адоньева, работавшая в фольклорной экспедиции Санкт-Петербургского государственного университета, отметила различия эротических песенных частушек и бранной лексики в северно-русских деревнях.
Первые определяются там как «смешные». Их могут исполнять женщины, так как эпатируют публику описанием сексуальных сцен, избегая предосудительных и бранных слов. Но даже это позволительно лишь пожилым женщинам, но не девушкам, хотя слушают «смешные» эротические частушки все. А вот сексуальная бранная лексика (матерная, с названиями физиологического низа тела) позволительна только мужчинам. И «смешные», и бранные выражения знают все, но допустимость их определена статусом говорящего и составом слушающих.
В русских народных говорах с их моральным цензом эротические «смешнушки» и матерная брань — один из способов утверждения социального доминирования. «В культуре, где главным инструментом управления является стыд, страх перед стыдом становится мощным регулятором власти» (C.Б.Адоньева). Но у женщин и мужчин остаются разными сексуально-словесные способы-манеры доминирования. Замечено, что этим способам с их регламентацией допустимости—недопустимости в деревнях обучаются с детства.
Обыденное использование матерной лексики свойственно некоторым прослойкам общества в рабочей среде и в сельской местности. Чаще мат используется как междометия, но всё же наделённые бодрячеством эротики. Реже — как побуждение к действию, к работе, либо как порицание.
Для налаживания рабочих контактов с группами-артелями, для эффективного управления ими бывает нужен командный мат (для признания начальника за «своего человека», для напоминании о своём лидировании, для угроз). Надо признать, что командный мат действует за счёт зоологического механизма с использованием латентной гомосексуальности для подавления сексуального конкурента. В женской среде мат — это проявление неосознаваемых претензий на мужские роли.
Интересны случаи, когда в рабочей среде начальником (хозяином, лидером) оказывается женщина. Не редко только после её командного («трёхэтажного») мата артельщики признают в ней «хозяйку» и потом работают беспрекословно; повторные матерные тирады не нужны (разве что в крайних случаях — при неповиновении артельщиков).
Эпохально-цивилизационные «пробуждения» матерной лексики
В исторические, «переходные» периоды у части общества возникает массовая дебилизация. При этом наименее защищённые социальные слои (молодёжь и люди с недостаточным образованием) вынуждены использовать эротизацию своей вербальной активности, как культурную (антикультурную!) защиту. Их речь изобилует словесными протезами — сексуально-скабрезными выражениями. (Как неосознаваемый протест против социального давления.)
В современной российской действительности распространению мата в разговорной речи предшествует увлечение словечками тюремного жаргона («кинули», «стрелка», «замочили», «малява» и т.п.). Конечно, причина не только в том, что через тюрьмы проходит много людей. Криминальное арго и матерная речь сейчас превращаются из тайного языка замкнутых групп в протестный язык населения, демонстрирующего аморальностью мата (сексуальными непристойностями) и тюремной лексикой свою несгибаемость перед усиливающимся давлением чиновничьей и олигархической власти.
Заметим, что стресс тюремной изоляции вынуждает к строжайшей регламентации матерной лексики. Сексуально-словесное унижение личности в тюрьмах неписанными законами запрещено и наказуемо. Однако оно используется для отторжения из «достойного» тюремного сообщества индивидов, изменивших ему, и чрезмерно слабых личностей. Вероятно, в основе этого способа социальной селекции лежит необходимость изгнания перед сражением слабаков и потенциальных предателей. Ведь тюремная жизнь — это постоянное ожидание битвы.
На особом месте в подверженности матерной речи и матерным ругательствам стоят милиция, судейский корпус и органы охраны мест заключения, контактирующие по долгу службы с криминальным миром, социальными низами и с деклассированными элементами. Однако у правоохранительных органов, как правило, есть профессиональный «иммунитет» против мата.
Массированное использование матерной лексики художественной элитой и журналистами как частью общества, наиболее чувствительной к любой беде, также несёт протест против череды несчастий. Итальянский культуролог М.Маурицио, анализируя российскую действительность, пишет: «Любой автор, любое течение, ставящее себя как альтернативные доминирующему руслу, играли либо на противопоставлении себя общепринятым в культурной и эстетической доминанте тенденциям, либо на утрировании и ироническом преувеличении характерных для доминанты же черт».
Какова же эта доминанта? Можно сказать, что матерная речь теперь «направлена не столько против свыше установленных иерархий, как бывало раньше, сколько против ожиданий читателя (зрителя, слушателя), теми же иерархиями порождённого» (М.Маурицио). Одна из доминант, вызывающих общественный протест, — трудности российской жизни, неуклонно ведущие к депопуляции (вымиранию) российского этноса. Эротизация речи (матершинность) — это неконтролируемый индивидуумами процесс в общественном сознании, направленный, возможно, и на сексуальное воспроизводство населения.
Странная потребность в речевой недозволенности способствует распространению мата и тюремного арго. Они вышли на улицы не площадной бранью и не тайной речью, а в виде эвфемизмов-междометий, то есть как бессодержательные слова-подмены. Пожалуй, наиболее распространённым стало слово «блин», и многие, произнося его, не вдумываются в то, что оно порождено бранным «б…дь».
Матершина молодёжи и инфантилизированной интеллектуально-художественной элиты — это игра, направленная не только на быструю передачу главного смысла (исконное предназначение мата), сколько на отсев всего формального, обыденного; это издевательство над навязыванием населению социальных штампов-оков и политического давления. Нынешняя матерная лексика — это создание своего рода культурного («некультурного») ареала, зоны недопустимости, укрывающей интеллектуалов от давления трудностей российской жизни.
Матершина — маркёр культурной деградации
Однако мат ведёт к деградации русского языка, к разрушению традиций, быта на фоне депопуляции этноса.
Затронем ещё один аспект, связанный с проблемами, создаваемыми и решаемыми матерной речью. Матерная речь, как и иные эмоциональные изъяснения, часто вспыхивают у говорящего, чтобы возбудить других людей, чувственно накалить их до своей возбуждённости. Чтобы душевно приблизить их к себе, увлечь за собой в своё видение текущих событий.
В 70-х годах прошлого века мы изучали особенности восприятия после информационных микрострессов: досадная ошибка диктора («накладка»), скабрезность, эмоциональные слова («сволочь», «подлец», «убийства», «кровавый», «изнасилование» и т.д.). Было обнаружено, что в первые секунды после микрострессора информация усваивается почти бесконтрольно. Это может использоваться для формирования «собственного мнения» людей помимо их воли.
Независимо от того, что испытывают люди, услышав скабрезность (резкое неприятие, смущение, бурное одобрение, эротическое возбуждение), информация, предъявленная им после скабрезности, будет воспринята и может вспоминаться как то, что «я сам так думаю» или «я это и раньше знал». Таким образом матерная речь, скабрезности могут использоваться для не вполне осознаваемого людьми влияния на их умонастроение, на формирование мнения о чём-либо.
Похожие психологические процессы возникают и при эпатировании людей «агрессией» авангардистских произведений искусства. И, наверное, не случайно сексуальные образы, посылы, считавшиеся ещё недавно непристойными («нецензурными»), сейчас проникают на экраны телевизоров, на сцены театров, на страницы книг и газет одновременно с возрастающей модой на авангардистское искусство.
Возрастает потребность и в том, и другом у небольшой, но активной «европейски цивилизованной» части общества. Заметим, что представители «исламской цивилизации» всё более активно и агрессивно отстаивают традиционную пристойность в быту и ограничения в освещении средствами массовой информации сексуально-интимных проблем.
Обобщим, отчасти повторяясь, причины использования матерной речи в разных социальных слоях современного российского общества, в его мiрах (общинах).
1. Адаптивное действие мата проявляется при стрессе, особенно, в закрытых мужских сообществах: в тюрьмах, в казармах.
2. В рабочей среде мат бытует:
а) как средство эмоционально-эротического усиления значимости речи,
б) для опознания «своего» человека,
в) для утверждения командной роли,
г) чтобы снять усталость и стресс,
д) как фольклорное, творческое развлечение.
3. В подростковом возрасте и у инфантилизированной молодёжи мат может сопровождать, маркировать пробуждающуюся, неудовлетворённую сексуальность.
4. В интеллигентной среде массовое увлечение матерной речью — признак стресса из-за политического и экономического давления. Мат интеллектуалов — это ещё и проявление деградации словесности и культурных традиций.
5. Во властных элитах командный мат — это отголоски зоологических способов гомосексуального подавления соперников.
Надо ли бороться с агрессивным засорением матершиной (сексуализированными инвективами) русского языка? Да! Со всей решительностью используя учебно-воспитательный процесс и средства массовых коммуникаций. Сексуализация речи целесообразна только при стрессе в сугубо мужских сообществах, но вредна во всём многообразии нормальной обыденной жизни.
Автор
Леонид Александрович Китаев-Смык
Источник:
http://www.russian.slavica.org/
И еще по теме:
http://www.inauka.ru/health/article80650.html
Поделиться
