- Активность
- 36
[FLOATL=left][TABLE="width: 300"]
[TR]
[TD]
[/TD]
[/TR]
[/TABLE]
[/FLOATL]Решился я таки опубликовать свой дневник, который я вел в спецприемнике, в котором провел несколько суток по приговору суда за вождение в нетрезвом виде. Долго думал, как озаглавить эту серию потому, что настоящие Арестанты посмеются над словом "тюрьма", если использовать его в отношении КПЗ (камеры предварительного задержания) или спецприемнике для лиц, отбывающих административное наказание, где я, к своему несчастью и побывал.
Я не "ботаю по фене" и не знаю большинства "законов", поэтому я заранее приношу извинение у тех, кто отбывал срок на настоящей зоне, и кому используемая мной, порой, терминология или лексика может показаться наивной, а может быть даже и неуместной. Извините.
Я писал этот дневник для себя. Для того, чтобы ничего не забыть. И для того, чтобы сохранить рассудок в столь непростой для обычного человека ситуации, в которую я угодил. Это очень личная вещь. Почти интимная. Я постараюсь писать его без купюр. Постарайтесь быть снисходительными к этому очерку.
И да - букафф многа, поэтому публиковать я его буду постепенно. Чтобы можно было время от времени следить за этим сериалом, я ввел два тега - "тюрьма" и "вождение в нетрезвом виде". Надеюсь, эта история убережет хотя бы кого-нибудь, от моих ошибок ...
07 июля
Сейчас около четырех часов дня. Сегодня у Илюши день рождения, а меня через несколько минут этапируют отбывать срок, назначенный судьей - 8 суток.
Но, начнем все по-порядку ...
06 июля
Пять часов утра, я еду в сопровождении двух гаишников на медицинское освидетельствование. Черт меня дернул уже нетрезвого попереться в магазин за рулем. Надеялся проскочить. Проскочил. Но только в одну сторону. А обратно удалось проехать несколько десятков метров.
На месте уставший врач меряет мне давление, заставляет дышать в трубку. Показывает 2 промиле, что вызывает одобрительный свист у гаишников. Я не спорю и не возражаю. Мы снова едем куда-то в автомобиле гаишников. Я думаю лишь о том, поскорее бы все это закончилось, я наконец окажусь дома и спокойно засну.
Меня привозят на пост ГИБДД и начинают оформлять протокол. При оформлении протокола выясняется, что у меня, в дополнение ко всем злоключениям, еще и просрочены права. Меня снова куда-то увозят. Оказывается, в отделение милиции. Тут я начинаю впервые осознавать, что видимо отъемом прав дело не ограничится.
Дежурный милиционер просит меня выложить все из карманов. Деньиг, ключи от квартиры и машины мне возвращают. Все остальное убирают в сейф.
Я нахожусь в небольшом помещении, в котором помимо сейфа, который я уже помянул, также есть три камеры предварительного задержания и дверь в комнату дежурного с окошком наблюдения, а также туалет. Меня заводят в первую камеру и защелка задвижки с лязгом закрывается, знаменую собой началао всего этого кошмара. Этого страшного бреда, в который я ухитрился вляпаться.
Камера небольшая - около трех квадратных метров. Судя по всему - одиночная. Но здесь, помимо меня уже четверо. Узбек спит на единственной лавке. Полноценными нарами это назвать нельзя - так как лечь на эту скамью можно, только очень сильно поджав ноги. Спать в таком положении неудобно, поэтому узбек спит "поставив" ноги на одну из стен.
Вдоль одной стены сидят двое - один на вид среднихлет, сильно пьян, с перебинтованными по локоть руками, сквозь бинты проступает запекшаяся кровь. Он все время требует "начальника", "адвоката", а также ручку и бумагу. Второму на вид не больше двадцати пяти. Он мирно спит, сидя на корточках, опершись спиной о стену. На его лице видны следы побоев. В остальном, парень выглядит вполне нормально. Наконец, последний, похоже самый молодой, также спит, сидя на корточках. Светловолосый мальчуган, лет 17-19 на вид. Я также пристраиваюсь на корточках рядом с ним, прямо напротив "дебошира".
Сказать, что я обеспокоен - означает не сказать ничего. Я в ужасе от обстоятельств, от моего нового окружения и от фактора неизвестности. Сколько мне здесь предстоит провести времени? Час? День? Неделю? Или, быть может, все пятнадцать суток? Я все-таки надеюсь на лучшее ...
Я думаю о том, что нужно будет позвонить отцу - только он сможет меня отсюда вытащить. Но время - всего около шести утра и будить я его не хочу. Кроме этого, даже если бы я и хотел, мне бы не дал этого сделать все мерзкий рыжий надсмотрщик, который все время орет на нас, называет "мудилами" и решительно ничего не разрешает.
Самое грустно, что в камере запрещается курить. Поэтому вдвойне странно, зайдя в камеру впервые слышать вопрос о том, есть ли у меня сигареты. Курить хочется нестерпимо, и от этого особенно надменно выглядят вечно дымящие надсмотрщики.
Немного успокоившись, я начинаю осматривать свое место заточения.
Продолжение следует ...
[TR]
[TD]
[/TR]
[/TABLE]
[/FLOATL]Решился я таки опубликовать свой дневник, который я вел в спецприемнике, в котором провел несколько суток по приговору суда за вождение в нетрезвом виде. Долго думал, как озаглавить эту серию потому, что настоящие Арестанты посмеются над словом "тюрьма", если использовать его в отношении КПЗ (камеры предварительного задержания) или спецприемнике для лиц, отбывающих административное наказание, где я, к своему несчастью и побывал.
Я не "ботаю по фене" и не знаю большинства "законов", поэтому я заранее приношу извинение у тех, кто отбывал срок на настоящей зоне, и кому используемая мной, порой, терминология или лексика может показаться наивной, а может быть даже и неуместной. Извините.
Я писал этот дневник для себя. Для того, чтобы ничего не забыть. И для того, чтобы сохранить рассудок в столь непростой для обычного человека ситуации, в которую я угодил. Это очень личная вещь. Почти интимная. Я постараюсь писать его без купюр. Постарайтесь быть снисходительными к этому очерку.
И да - букафф многа, поэтому публиковать я его буду постепенно. Чтобы можно было время от времени следить за этим сериалом, я ввел два тега - "тюрьма" и "вождение в нетрезвом виде". Надеюсь, эта история убережет хотя бы кого-нибудь, от моих ошибок ...
07 июля
Сейчас около четырех часов дня. Сегодня у Илюши день рождения, а меня через несколько минут этапируют отбывать срок, назначенный судьей - 8 суток.
Но, начнем все по-порядку ...
06 июля
Пять часов утра, я еду в сопровождении двух гаишников на медицинское освидетельствование. Черт меня дернул уже нетрезвого попереться в магазин за рулем. Надеялся проскочить. Проскочил. Но только в одну сторону. А обратно удалось проехать несколько десятков метров.
На месте уставший врач меряет мне давление, заставляет дышать в трубку. Показывает 2 промиле, что вызывает одобрительный свист у гаишников. Я не спорю и не возражаю. Мы снова едем куда-то в автомобиле гаишников. Я думаю лишь о том, поскорее бы все это закончилось, я наконец окажусь дома и спокойно засну.
Меня привозят на пост ГИБДД и начинают оформлять протокол. При оформлении протокола выясняется, что у меня, в дополнение ко всем злоключениям, еще и просрочены права. Меня снова куда-то увозят. Оказывается, в отделение милиции. Тут я начинаю впервые осознавать, что видимо отъемом прав дело не ограничится.
Дежурный милиционер просит меня выложить все из карманов. Деньиг, ключи от квартиры и машины мне возвращают. Все остальное убирают в сейф.
Я нахожусь в небольшом помещении, в котором помимо сейфа, который я уже помянул, также есть три камеры предварительного задержания и дверь в комнату дежурного с окошком наблюдения, а также туалет. Меня заводят в первую камеру и защелка задвижки с лязгом закрывается, знаменую собой началао всего этого кошмара. Этого страшного бреда, в который я ухитрился вляпаться.
Камера небольшая - около трех квадратных метров. Судя по всему - одиночная. Но здесь, помимо меня уже четверо. Узбек спит на единственной лавке. Полноценными нарами это назвать нельзя - так как лечь на эту скамью можно, только очень сильно поджав ноги. Спать в таком положении неудобно, поэтому узбек спит "поставив" ноги на одну из стен.
Вдоль одной стены сидят двое - один на вид среднихлет, сильно пьян, с перебинтованными по локоть руками, сквозь бинты проступает запекшаяся кровь. Он все время требует "начальника", "адвоката", а также ручку и бумагу. Второму на вид не больше двадцати пяти. Он мирно спит, сидя на корточках, опершись спиной о стену. На его лице видны следы побоев. В остальном, парень выглядит вполне нормально. Наконец, последний, похоже самый молодой, также спит, сидя на корточках. Светловолосый мальчуган, лет 17-19 на вид. Я также пристраиваюсь на корточках рядом с ним, прямо напротив "дебошира".
Сказать, что я обеспокоен - означает не сказать ничего. Я в ужасе от обстоятельств, от моего нового окружения и от фактора неизвестности. Сколько мне здесь предстоит провести времени? Час? День? Неделю? Или, быть может, все пятнадцать суток? Я все-таки надеюсь на лучшее ...
Я думаю о том, что нужно будет позвонить отцу - только он сможет меня отсюда вытащить. Но время - всего около шести утра и будить я его не хочу. Кроме этого, даже если бы я и хотел, мне бы не дал этого сделать все мерзкий рыжий надсмотрщик, который все время орет на нас, называет "мудилами" и решительно ничего не разрешает.
Самое грустно, что в камере запрещается курить. Поэтому вдвойне странно, зайдя в камеру впервые слышать вопрос о том, есть ли у меня сигареты. Курить хочется нестерпимо, и от этого особенно надменно выглядят вечно дымящие надсмотрщики.
Немного успокоившись, я начинаю осматривать свое место заточения.
Продолжение следует ...