Алкоголь.Польза.

  • Автор темы Автор темы Creshik
Как правило, беременной женщине предлагают уволиться по собственному желанию или по согласию сторон, чтоб не оплачивать больничные листы.
 
Ну так государство же все равно платит пособие, а не предприятие.
Но вопрос открытым остался, куда в те времена женщине было девать ребенка?
 
nedug69037 написал(а):
Ну так государство же все равно платит пособие, а не предприятие.
Но вопрос открытым остался, куда в те времена женщине было девать ребенка?
Нажмите, чтобы раскрыть...

А бабушки?дедушки? Старшие дети?ведь в то время в семьях было много детей. Жаль конечно что бабушка умерла, я бы у неё спросил бы, но увы.
 
Пахали тогда и бабушки и дедушки.
Дети старшие могли помочь, наверное, но они все погодки были - 1,3,5,7, а то и меньше разница была.
И не забывайте, что грудного ребенка же кормить молоком нужно. Ни бабушка ни дедушка в этом помочь не могли.
 
nedug69104 написал(а):
Пахали тогда и бабушки и дедушки.
Дети старшие могли помочь, наверное, но они все погодки были - 1,3,5,7, а то и меньше разница была.
И не забывайте, что грудного ребенка же кормить молоком нужно. Ни бабушка ни дедушка в этом помочь не могли.
Нажмите, чтобы раскрыть...
Так что получается и беременные тоже пахали?
 
Конечно пахали беременные... До последнего дня пахали... И рожали прямо в поле....
Далеко не все хозяева были людьми...
 
nedug69037 написал(а):
Конечно пахали беременные... До последнего дня пахали... И рожали прямо в поле....
Далеко не все хозяева были людьми...
Нажмите, чтобы раскрыть...
Конечно, не все хозяева были людьми, но люди все таки были. В деревнях были врачи, и работникам предоставляли медицинские услуги.
Вышло, пожалуй, еще страшнее, чем грыжа, чем поперечное положение младенца: привезли ко мне в Никольский пункт-больницу в одиннадцать часов ночи девочку. Сиделка глухо сказала:

— Слабая девочка, помирает… Пожалуйте, доктор, в больницу…

Помню, я пересек двор, шел на керосиновый фонарь у подъезда больницы, как зачарованный смотрел, как он мигает. Приемная уже была освещена, и весь состав моих помощников ждал меня уже одетый и в халатах. Это были: фельдшер Демьян Лукич, молодой еще, но очень способный человек, и две опытных акушерки — Анна Николаевна и Пелагея Ивановна. Я же был всего лишь двадцатичетырехлетним врачом, два месяца назад выпущенным и назначенным заведовать Никольской больницей.

Фельдшер распахнул торжественно дверь, и появилась мать. Она как бы влетела, скользя в валенках, и снег еще не стаял у нее на платке. В руках у нее был сверток, и он мерно шипел, свистел. Лицо у матери было искажено, она беззвучно плакала. Когда она сбросила свой тулуп и платок и распутала сверток, я увидел девочку лет трех. Я посмотрел на нее и забыл на время оперативную хирургию, одиночество, мой негодный университетский груз, забыл все решительно из-за красоты девочки. С чем бы ее сравнить? Только на конфетных коробках рисуют таких детей — волосы сами от природы вьются в крупные кольца почти спелой ржи. Глаза синие, громаднейшие, щеки кукольные. Ангелов так рисовали. Но только странная муть гнездилась на дне ее глаз, и я понял, что это страх, — ей нечем было дышать «она умрет через час», — подумал я совершенно уверенно, и сердце мое болезненно сжалось…

Ямки втягивались в горле у девочки при каждом дыхании, жилы надувались, а лицо отливало из розоватого в легонький лиловый цвет. Эту расцветку я сразу понял и оценил. Я тут же сообразил, в чем дело, и первый раз диагноз поставил совершенно правильно, и главное, одновременно с акушерками — они-то были опытны: «У девочки дифтерийный круп, горло уже забито пленками и скоро закроется наглухо…»

— Сколько дней девочка больна? — спросил я среди насторожившегося молчания моего персонала.

— Пятый день, пятый, — сказала мать и сухими глазами глубоко посмотрела на меня.

— Дифтерийный круп, — сквозь зубы сказал я фельдшеру, а матери сказал: — Ты о чем же думала? О чем думала?

И в это время раздался сзади меня плаксивый голос:

— Пятый, батюшка, пятый!

Я обернулся и увидел бесшумную, круглолицую бабку в платке. «Хорошо было бы, если б бабок этих вообше на свете не было», — подумал я в тоскливом предчувствии опасности и сказал:

— Ты, бабка, замолчи, мешаешь — Матери же повторил: — О чем ты думала? Пять дней? А?

Мать вдруг автоматическим движением передала девочку бабке и стала передо мной на колени.

— Дай ей капель, — сказала она и стукнулась лбом в пол, — удавлюсь я, если она помрет.

— Встань сию же минуточку, — ответил я, — а то я с тобой и разговаривать не стану.
Записки юного врача Михаил Булгаков.
 
Не так, как сейчас.
Моя бабушка с 7-ми лет работала наёмной батрачкой.
А сейчас детишки в большинстве своем на шее родителей сидят до последнего...
 
У меня дедушка тоже примерно лет с шести уже сам зарабатывал, но сейчас это назвали бы принудительным детским трудом и осудили бы.
 
Да, и моя бабушка с 6 лет работала в поле, после взрослых подбирала колоски пшеницы, те , что в сноп не связали. С утра и до самого вечера трудилась.
 
А моя летом в поле, а зимой в богатом доме за малышом присматривала, хотя сама еще ребенком была.
А платили ей тем, что кормили и давали пару раз отрезы ткани на одежду.
 

ПОПУЛЯРНОЕ

Назад
Сверху