И
Искра
⚪
ПОЕЗД В АБАКАН
Эпиграф:
Память держит сонный смешок
И баранно-пустые глаза.
Ты ушла под первый снежок,
Недорезанная коза.
Мы сидели на вокзале,
Ждали поезд в Абакан.
На полы бичи насрали,
А мужик пролил стакан.
Лысый дядя в мятой кепке
Ел достойно ананас.
На него взирали детки,
Вытирая слезы с глаз.
И старуха в грязной шали,
Вспоминая жизнь свою
Причитала:"На вокзале,
Я наверно, и помру".
Все поездки, переезды,
На могилы, на кресты,
То от голода с надеждой,
То в тюрьму, то на посты.
Лысый дядя с ананасом
Добротой проникся вдруг,
И мигнув суровым глазом,
Стал искать себе подруг.
Но, однако, кроме шлюхи
Размалеванной и пьяной,
Не нашел нигде в округе
Бабы с запахом нирваны.
Над толчком, как восьмиклассник,
Сделал ей поспешный фак.
Рядом кто-то мял бумажку...
Словом, не было зевак.
Двое урелов в тельнягах
Дали мэну по еблу,
А потом сиповку драли
Как в прошедшую войну.
Поезд в Абакан не ехал,
Снова нужно ждать утра.
Но вокруг опять потеха:
Прут в ментовку урела.
Грудь терзают как герои
И кричат: свободы нет.
Их сиповка матом кроет,
Кровью капая на снег.
Снова ночь, совсем не спится,
Надо выйти покурить.
Тут смазливая девица,
Глянь, совсем одна торчит.
Хамовато, как бывало:
"Не соскучилась, герла?"
Мне она не отвечала,
Слов не знала, не могла.
Взяв ее рукой за локоть,
Я решил не отступать.
Но в глазах усталый ропот
Только смог я прочитать.
Стало жалко мне девицу:
Ей бы быть кинозвездой!
Эти ножки - для столицы,
Эта грудь - о рай земной!
Но пройдет еще пять весен
Мне ее уж не узнать.
Мы не ведаем как просто
Каждый день к пяти вставать.
И работать на морозе,
Искажая нежность рук,
Отдирая льдинки-слезы,
Зная неизбежность мук...
Этот поезд абаканский
Грязен был уж двадцать лет.
Он стоял без всяких станций:
Путь один - давай разъезд.
Мы смотрели в дымку окон
На вечерний Абакан.
Мы приехали без проку
Посмотреть цветы Саян.
Кажется 1990 год
Эпиграф:
Память держит сонный смешок
И баранно-пустые глаза.
Ты ушла под первый снежок,
Недорезанная коза.
Мы сидели на вокзале,
Ждали поезд в Абакан.
На полы бичи насрали,
А мужик пролил стакан.
Лысый дядя в мятой кепке
Ел достойно ананас.
На него взирали детки,
Вытирая слезы с глаз.
И старуха в грязной шали,
Вспоминая жизнь свою
Причитала:"На вокзале,
Я наверно, и помру".
Все поездки, переезды,
На могилы, на кресты,
То от голода с надеждой,
То в тюрьму, то на посты.
Лысый дядя с ананасом
Добротой проникся вдруг,
И мигнув суровым глазом,
Стал искать себе подруг.
Но, однако, кроме шлюхи
Размалеванной и пьяной,
Не нашел нигде в округе
Бабы с запахом нирваны.
Над толчком, как восьмиклассник,
Сделал ей поспешный фак.
Рядом кто-то мял бумажку...
Словом, не было зевак.
Двое урелов в тельнягах
Дали мэну по еблу,
А потом сиповку драли
Как в прошедшую войну.
Поезд в Абакан не ехал,
Снова нужно ждать утра.
Но вокруг опять потеха:
Прут в ментовку урела.
Грудь терзают как герои
И кричат: свободы нет.
Их сиповка матом кроет,
Кровью капая на снег.
Снова ночь, совсем не спится,
Надо выйти покурить.
Тут смазливая девица,
Глянь, совсем одна торчит.
Хамовато, как бывало:
"Не соскучилась, герла?"
Мне она не отвечала,
Слов не знала, не могла.
Взяв ее рукой за локоть,
Я решил не отступать.
Но в глазах усталый ропот
Только смог я прочитать.
Стало жалко мне девицу:
Ей бы быть кинозвездой!
Эти ножки - для столицы,
Эта грудь - о рай земной!
Но пройдет еще пять весен
Мне ее уж не узнать.
Мы не ведаем как просто
Каждый день к пяти вставать.
И работать на морозе,
Искажая нежность рук,
Отдирая льдинки-слезы,
Зная неизбежность мук...
Этот поезд абаканский
Грязен был уж двадцать лет.
Он стоял без всяких станций:
Путь один - давай разъезд.
Мы смотрели в дымку окон
На вечерний Абакан.
Мы приехали без проку
Посмотреть цветы Саян.
Кажется 1990 год
