Ольга Костина против Владимира Соловьёва
"Острый приступ словоблудия случился в четверг 27 октября у журналиста Владимира Соловьёва. Взявшись обсуждать в эфире радиостанции «Вести ФМ» нашумевшее дело В.Макарова, обвинённого в педофилии, господин Соловьёв обильно ссылался на разговор со мной, который он сам придумал. За день до этого «всплеска» В.Соловьёв предлагал мне высказать мнение об этом сложном деле в радиоэфире, но почему-то предпочел поговорить за меня. Дело в том, что комментируя масштабную политическую кампанию, в которой судьба Макарова явилась лишь поводом, я позволила себе заметить, что приговор не был основан на анализе одного рисунка, как это навязчиво пытаются представить в СМИ, у следствия были и другие свидетельства и доказательства. Организаторы кампании видимо поняли, что дело перестает быть однозначным и в ход пошла тяжелая артиллерия.
В программе «Утро с Владимиром Соловьёвым. Полный контакт» прозвучали следующие тезисы, которые он приписывает мне (цитируется по аудиозаписи передачи, выложенной в интернете):
«… когда я говорил с г-жой Костиной, известной правозащитницей, сейчас возглавляющей Общественный Совет при МВД, г-жа Костина сказала… она человек серьёзный, что правда… что она посмотрела материалы дела. На основании материалов дела, она говорит, что можно утверждать, что виноват. Это её личное мнение, она не судья…»
«…как может в судебном заседании рассматриваться и приниматься документы, попавшие туда, не соответствующие требованиям судебного заседания. Г-жа Костина сказала, что ничего страшного нет, если «ОЗОН» запросили следаки, то всё что угодно. А если следаки запросят мнение водопроводчика на тему психологического анализа? Это тоже считается нормальным? А почему именно «ОЗОН»? Реплика г-жи Костиной была такая: «потому что в Сербского берут деньги и договариваются». Насколько я понимаю, центр «ОЗОН» тоже берёт деньги, и немалые. О бесплатности речи нигде не идёт… Я уверен, что г-жа Костина обладает немалыми основаниями для заключения, но тем и отличается суд, что все сомнения трактуются в пользу обвиняемого…»
«…конечно, всё могу понять, но мне сразу представляется 37-ой год. Представляется ,как на глазах у семьи грохнули отца, а мать тсуко, бросилась к трупу — как-то устранилась от ребёночка. Может мамашку-то тоже надо за что-нибудь упечь. А ребеночка передать в мягкие нежные руки современного Макаренко. Ну, уж давайте до конца — признали человека педофилом, лишим его, если у него есть семья, родительских прав. Отличная тема. Устранилась она, не верит что папка педофил. …При этом г-жа Костина говорит: "Видимо есть основания, чуть ли не кувыркался в постели с ребёнком, папа говорил, что это наш маленький секрет, вот тебе телефон, ничего не говори маме." Если есть достаточная доказательная база — её предъявляйте и к вам не будет никаких вопросов…»
«…Кто это — педофильское лобби? Те люди, которые сейчас выступают за справедливый, законный, понятный судебный процесс? Или сейчас под крики "бей педофила" любого можно замочить? Вы там аккуратнее, а то у нас в последнее время всё бывает. У нас бывает, что известные политические деятели младенца по голове погладить могут, а могут и в живот поцеловать…»
Вот что я хочу заметить по поводу речи господина Соловьёва:
1. Я не только не возглавляю Общественный совет при МВД, но и не состою в этой уважаемой структуре.
2. Я никогда не утверждала, что господин Макаров виновен.
3. Я не смотрела материалы дела, я читала приговор, который госпожа Макарова представила в комиссию ОП РФ.
4. Женщина, конечно, должна бороться за свободу своего мужа, но исключительно в рамках закона. Организация давления на участников процесса путем распространения заведомо ложной информации к законным действиям не относится.
5. Про каких-то «следаков», запросивших «Озон», я не знаю, это господин Соловьёв тоже выдумал, дискутируя сам с собой.
6. Институт имени Сербского действительно оказывает платные услуги населению, это обусловлено уставом учреждения.
7. Центр «Озон» не берёт деньги — ни большие, ни малые, т.к. является государственным образовательным учреждением и работает за зарплату.
8. О том, где «кувыркался» ребёнок, распространялась его родная мать, данные о телефоне и секрете содержатся в приговоре, в показаниях свидетеля. Эти доказательства были представлены в суде. Обязанности предъявлять их господину Соловьёву у суда нет.
9. Решительный намек на премьера Путина и поцелуй в живот призваны снискать у либеральной общественности долгожданную симпатию. Не трудитесь, Владимир Рудольфович, они вас от этой вертлявости больше любить не станут.
О том, что, на самом деле, на мой взгляд, происходит за кулисами борьбы вокруг дела Макарова, я подробно расскажу заинтересованной общественности на следующей неделе. А сейчас считаю необходимым прокомментировать ложь господина Соловьёва.
Ольга Костина, член Общественной палаты РФ"